Тенденции, которые обнаруживаются в храме «Донаторов», достигают здесь высшей точки. Христос изображается в них уже не в виде «доброго пастыря», а в виде «сурового, недоступного владыки, восседающего на царском троне в пышном облачении среди атрибутов верховной власти, окруженного небесными силами, отделяющими его от представителей «церкви земной». Во фресках Южного монастыря на Мангупе, расписанного в годы правления Алексея I, даже фигуры Марии и одного из апостолов приобретают аристократический характер: изящно драпируясь в богатые одеяния, они склоняются перед Вседержителем в придворном поклоне.

Но не следует видеть в этом исключительно имперский пафос. Фрески мангупского монастыря, созданные за несколько десятилетий до гибели византийского мира, несут в себе отпечаток тревоги. Суровый Спас в Силах напоминает о страшном суде, а лицо Богородицы не спокойно и безмятежно, как на классических византийских изображениях, а выражает скорбь и печаль.

После захвата Мангупа турками в 1475 духовная жизнь замирает далеко не сразу. Продолжают возводиться новые церкви, которые также расписываются фресками, но с гибелью государства Феодоро из искусства уходит живой дух. Отныне его главная задача сводится к сохранению православной веры, и оно становится намеренно консервативным, противящимся всяким изменениям.